03.08.2009.
Ольга Владимировна Румянцева,
заведующая мемориальным кабинетом Н.К.Рериха,
заместитель заведующего отделом "Наследие Рерихов",
заслуженный работник культуры Российской Федерации.
(Примечания и фотографии добавлены редакцией сайта).
"Страшная сказка музея Востока", напечатанная в 77 номере "Новой газеты" 20.07.2009,1 автор Валерий Ширяев, по сути имеет внутри другую "страшную сказку" о коварной, лукавой и всесильной… Ольге Румянцевой, которая в этой истории повлияла на Министерство культуры, на все суды и даже на Генерального Прокурора! Смешно до слез. Автору статьи не известна субординация в музеях, иначе он бы знал, что я не могла повлиять даже внутри своего музея ни на директора, ни на главного хранителя по вопросам рериховской коллекции.
Мое имя обычно не упоминалось в прессе, я относила это за счет запрета Л.В.Шапошниковой в память о совместной работе в Комиссии по наследию семьи Рерихов при кабинете Н.К.Рериха, в которой она состояла до 1989 года, но, очевидно, "час настал".
В небольшом предисловии в последней строке говорится о том, что война между МЦР и ГМВ длится 20 лет, но умалчивается о том, что эта война развязана сначала СФР, затем МЦР в форме судебных исков, бесконечных проверок по их требованию на уровне Счетной палаты, Росохранкультуры, журналистских расследований - кстати, закончившихся в пользу Государственного музея Востока. Результаты проверок опубликованы в Интернете.2
В предисловии не говорится также и о том, что музей хранит картины Рерихов с 1977 года, что созданному в нем мемориальному кабинету Н.К.Рериха тридцать лет; о том, что постоянная экспозиция, Комиссия по культурно-художественному наследию Н.К.Рериха и Московское Рериховское общество работали плодотворно в музее за несколько лет до возникновения СФР; что музей провел десятки блестящих выставок Рерихов, которые видели сотни тысяч посетителей.
 |
| Комиссия по культурно-художественному наследию Н.К.Рериха при Мемориальной кабинете Н.К.Рериха в Государственном музее Востока, Москва, 1989 г. Слева-направо, первый ряд: заведующая мемориальным кабинетом Н.К.Рериха при ГМВ О.В.Румянцева, почтенный председатель Комиссии С.Н.Рерих, супруга С.Н.Рериха Д.Р.Рерих, индолог ГМВ Н.К.Карпова, японист ГМВ Н.А.Каневская, искусствовед В.П.Князева; второй ряд: искусствовед Е.Н.Полякова, художник, председатель московского рериховского общества Б.А.Смирнов-Русецкий, индолог Л.В.Шапошникова, индолог А.П.Гнатюк-Данильчук, индолог Н.М.Сазанова, юрист-международник М.М.Богуславский, неустановленное лицо, неустановленное лицо, директор ГМВ В.А.Набатчиков, директор института востоковедения Р.Б.Рыбаков, индолог Л.В.Митрохин, неустановленное лицо, индолог, председатель российского теософического общества С.И.Тюляев, искусствовед А.Д.Алёхин. |
Но дело не в предисловии. Статья, как это всегда бывает, когда наемные журналисты стараются угодить нанявшим их хозяевам, полна вымысла и прямой лжи. Дорого оплаченный текст, занимающий шесть листов (а это около полумиллиона валюты!) потребует, к сожалению, большой затраты времени, чтобы разъяснить читателям по пунктам, последовательно, где и как их обманули. Итак, с самого начала. Разверните газету, отправимся с вами в это неприятное, но необходимое путешествие по дебрям журналистской фантазии.
Стр. 16, 1 столбец, 1 абзац. О составе коллекции в ГМВ и точной ее цене, которая не может быть установлена, "поскольку точный ее состав на сегодняшний момент неизвестен"; 2 абзац - о коллекции С.Н.Рериха, переданной в 1978 году в СССР как передвижная выставка: "Однако тогдашняя коллекция существенно отличается от той, что описана ныне в документах музея Востока - по количеству картин, их размерам и наименованиям. Международный центр Рерихов (МЦР), претендующий на коллекцию на основании завещания Святослава Рериха, много лет ставит вопрос о соответствии нынешней коллекции описи ее владельца, составленной при ввозе коллекции в СССР". 3 абзац - "Тот факт, что на каком-то этапе часть бесценного наследия была утрачена, не подлежит сомнению". Далее: государство "обязано провести расследование и установить судьбу утраченных картин для их возврата. Но под любыми предлогами многочисленные проверяющие отказываются просто сравнить коллекцию при ее ввозе в СССР и сегодня. Ее сравнивают только со списками, составленными самим же музеем Востока".
Резюме. Счетная палата (в состав десяти проверяющих входило четыре эксперта-искусствоведа) в 2002-2003 гг. и Росохранкультура (также со специалистами искусствоведами и реставраторами) в 2008 г.3 каждую картину измерили, осмотрели на подлинность, а списки картин по Акту N 4193 Гос. Русского музея о приеме этой коллекции в 1978 году из Болгарии сверили со списками, имеющимися в Гос. Музее Востока. Расхождений нет. Некоторые названия уточнены в переводе, другие прошли научную переатрибуцию, сделанную согласно спискам Н.К.Рериха, опубликованным сотрудницей Гос. Русского музея В.П.Князевой в научном журнале. Переатрибуция каждой картины утверждена фондовой комиссией. Так что точный состав коллекции на сегодняшний момент известен и выверен неоднократно представительными комиссиями. В последней из них по требованию МЦР участвовала Главная хранительница Центра Г.В.Дарузо (хотя это против всяких правил - общественный музей не может по своему статусу проверять государственный музей).
Автор статьи путает списки картин по Акту Гос. Русского музея при получении картин из Болгарии со списками, которые привезла Л.В.Шапошникова в 1990 году из Индии, полученными от С.Н.Рериха - они, действительно, во многом не совпадают с официальными Актами. Списки приложены к так называемому завещанию,4 которое юридически таковым не считается, так как там сказано, что владелец картин оставляет за собой право в любое время взять обратно часть или всю коллекцию. По этой же причине этот документ не может быть и дарственной. Так откуда же автор решил, что "часть бесценного наследия была утрачена"?
В этих же Актах Гос. Русского музея сказано, что из 296 присланных работ С.Н.Рерих распорядился 14 картин вернуть обратно в Болгарию. Дан точный их список и порядковый номер в Акте. Эту операцию должен был произвести Худ.-Производственный комбинат, который отвечал за эту временную выставку. После Ленинграда выставка в этом составе прошла по нескольким городам (в том числе Одессе, Харькову, Киеву), и только после этого этапа она пришла в Москву в Комбинат, который и распорядился по желанию С.Н.Рериха, отослав эти картины обратно в Болгарию. Исследовав этот список из 14 работ, музей получил письменные свидетельства из Музея Н.Рериха в Нью-Йорке, что четыре картины принадлежали К.Кэмпбелл, часть из них она подарила Болгарии. Несколько картин из этого списка, принадлежавших С.Н.Рериху, были им проданы в Бангалоре его знакомому и известному в Индии коллекционеру Керджвалу, где они находятся и сейчас, мы получили подтверждение с фотографиями из Бангалора. Их репродукции опубликованы в этой статье ("Дева снегов", "Александр Невский").
Интересно, автор этой статьи, публикуя картины, не знал, что они были проданы самим Святославом Николаевичем? Почему же он сопровождает надписи к этим работам таким текстом: "Картина должна быть в России, однако находится за рубежом в частной коллекции". Рерих как владелец распорядился этими картинами как хотел. Но автору очень хотелось, чтобы здесь была интрига - кто продал? Министерство культуры, или может быть музей Востока? Однако не вышло. Идем дальше.
Стр. 16, 2 столбец, 3 абзац. Речь идет о статье "Медлить нельзя", которая была опубликована от имени С.Н.Рериха в газете "Советская культура" летом 1989 года. 5 Неоднократно на пресс-конференциях (в том числе и в Музее Востока в 2008 году) Ростислав Борисович Рыбаков каялся по поводу того, что этот текст он написал сам.6 Да, Рерих подписал его, так как целиком доверял Рыбакову, и поэтому согласился с его доводами в отношении Музея Востока. В то время Рыбаков вместе с Л.В.Шапошниковой решили во что бы то ни стало отделиться от Музея Востока и Комиссии по культурно-художественному наследию Н.К.Рериха, работавшей при мемориальном кабинете Н.К.Рериха с 1984 года, в которую они оба входили. У каждого из них была своя причина. Шапошниковой не нравилось быть в той комиссии на вторых ролях, она хотела "рулить". Рыбаков связывал широкие планы с работой в общественной организации, не под контролем государства.
Стр. 16, 3 столбец, 2 абзац: "И если бы не активные действия Людмилы Шапошниковой, которую Рерих выбрал руководителем будущего общественного Музея и своим доверенным лицом…".
Резюме. Снова приходится вспомнить рассказ Р.Б.Рыбакова, как он предложил на эту роль Шапошникову, и как Святослав Николаевич сомневался, подходит ли она для этой цели. Рыбаков уговорил. Позже, когда начались все безобразия с ее стороны, Рыбаков, приехав в Индию, извинялся перед Святославом Николаевичем за свой выбор, на что он грустно сказал: "Я все знаю…". И добавил: "Пусть все идет как идет. Я надеюсь, что все будет хорошо". Он просил Ростислава Борисовича об одном - не выходить из состава Бюро СФР (Рыбаков по документам был также его доверенным лицом). Но когда он вернулся в Москву, то узнал, что Шапошникова из бюро его исключила без его ведома и все его проекты закрыла.
16 стр., 3 столбец, 4, 6 абзац: "Но основные трудности были впереди, когда пошла работа над подготовкой проекта постановления Совмина. Уже с самого начала он существовал в двух вариантах"…. И далее: "Второй проект, подготовленный, видимо, не без участия музея Востока, был направлен на создание государственного Центра-Музея Рериха как филиала ГМВ".
Резюме. Так называемый в статье "второй проект" был первым, он готовился за год до возникновения постановления о создании СФР и музея при нем. Его готовил Совмин по решению М.С.Горбачева и Н.М.Рыжкова в лице помощника Рыжкова Ю.Щербакова. Для разработки этого проекта были приглашены все известные рериховеды, в том числе Л.В.Шапошникова, Н.М.Сазанова. Участвовала и я. С каждым из нас он разговаривал по несколько часов. Через несколько месяцев серьезнейшей подготовки прекрасного проекта (одно здание чего стоило - Неглинка, д.14, площадь 8 тыс. кв. м., чудесный "мавританский" дворик). На этом этапе Щербаков связался по телефону с С.Н.Рерихом, чтобы услышать его пожелания.
Я предупредила Юрия Николаевича Щербакова, что позвонить должна Наталья Михайловна Сазанова, большой друг Святослава Николаевича, которой он доверял, так как звонок от незнакомого человека вызовет его недоверие. Так и сделали, звонили несколько раз - Щербаков вызывал для этого Наталью Михайловну, она начинала разговор, а потом передавала трубку Юрию Щербакову. Святослав Николаевич был очень доволен проектом, просто счастлив, как рассказывала Наталья Михайловна. На следующем этапе, перед утверждением Постановления Совмина, в Индию была послана в командировку специально по этому вопросу Сазанова, чтобы получить письменное одобрение Рериха, что она и сделала. Их беседа прошла в присутствии консула Черепова, текст записанной беседы подписан Рерихом и заверен подписью консула с печатью консульства.
Текст Постановления Совмина, который готовился почти год, на последнем этапе был роздан на совещании, в котором приняли участие 19 человек. Кроме меня, Л.В.Шапошниковой, Н.М.Сазановой и других рериховедов был и Черепов как представитель МИДа, А.П.Сурков как представитель Прокуратуры СССР и представители финансовых органов. Всех попросили внимательно прочитать и внести свои замечания. Я до сих пор храню его копию как свидетельство несбывшейся надежды. Именно на это заседание Шапошникова пришла с газетой "Советская культура" в руках. Это был номер со статьей С.Н.Рериха "Медлить нельзя". Она вдруг, неожиданно для всех, произнесла целую речь о том, что все надо сделать по другому, это прозвучало настолько странно и никому не понятно, что Черепов спросил у меня, все ли у нее в порядке с головой. На ее выступление просто не обратили внимание, а зря. И пришла она не одна, а в сопровождении какого-то молодого человека из ЦК.
Дальше произошла непонятная история. Постановление Совмина, разработанное по поручению Н.М.Рыжкова его помощником Ю.Н.Щербаковым и всеми обсужденное (мы все вернули проект постановления со своими пометками и замечаниями), отправленное в отдел для редакции перед окончательной подписью, другие люди заменили Постановлением о создании общественной организации Советский Фонд Рериха и музея при нем. Мне рассказали, что когда Н.М.Рыжков узнал об этом, он был возмущен и дал распоряжение немедленно вернуться к подлинному проекту. Почему это не произошло - я не знаю.
Стр. 16, 3 столбец, снова 6 абзац. В конце этого абзаца читаем: "И о наследии Рерихов, оставшемся на квартире Юрия Рериха, что было особой заботой С.Рериха, в документе не было ни слова".
Резюме. Это вопрос, которым Совмин занимался особо. Специально для его разрешения был приглашен ст.советник Прокуратуры СССР Алексей Порфирьевич Сурков. Он занимался изучением положения с наследием квартиры Ю.Н.Рериха в течение всего 1988 года, я дала ему все координаты людей, как-то связанных с этой темой и могущих что-то пояснить и засвидетельствовать. Он отнесся к этому неравнодушно. Ему захотелось увидеть место захоронения Юрия Николаевича, он отправился искать его вместе с сыном в очень морозный зимний день, нашли его уже в сумерки. Алексей Порфирьевич рассказывал мне об этом с большим волнением.
 |
| Письмо С.Н.Рериха министру культуры СССР В.Г.Захарову, в котором СНР передаёт имущество своего брата во владения государства (перепечатывается с форума Интернет общины из темы "Архив Ю.Н.Рериха и дело Васильчика"). |
С юридической стороны им сделано было очень много, выработан серьезный документ о правовом положении наследия, в котором было сказано, что на культурную часть наследия, находящуюся в квартире, И.М.Богданова права не имеет. Документ был подписан Генеральным Прокурором СССР А.Я.Сухаревым. Эта работа происходила параллельно с подготовкой Постановления о создании Центра-Музея. С.Н.Рерих в 1988 году (т.е. тогда же) подписал документ на имя Министра культуры СССР В.Г.Захарова о том, что он передает наследие, хранящееся в бывшей квартире его брата, государству для создания музея-квартиры Ю.Н.Рериха.
Интересная деталь: в ноябре 1989 года, когда С.Н.Рерих и Девика Рани были изолированы в особняке на Воробьевых горах (очевидно для того, чтобы они не узнали подлинную историю с отделением от Музея Востока), туда пришел А.П.Сурков. Он принес на подпись С.Н.Рериху окончательный документ о создании музея-квартиры Ю.Н.Рериха. В присутствии Святослава Николаевича Шапошникова взяла его из рук Алексея Порфирьевича и разорвала. Она была уверена, что и квартира Ю.Н.Рериха впоследствии станет частью ее общественного музея.
Стр. 16, 3 столбец, 9 абзац: "Воля Рериха, заверенная нотариально, высказана настолько ясно и недвусмысленно, что не оставляет никакого пространства для ее интерпретации".
Резюме. Часть его распоряжения (N3 в документах), касающаяся картин, находящихся в Музее Востока, юридически несостоятельна по многим причинам, поэтому все судебные решения разных судов его не признали. Если перечислить коротко: 1) Там сказано, что владелец оставляет за собой право в любой момент вернуть часть или всю коллекцию. Таким образом этот документ не может считаться дарственной. По форме это и не завещание. 2) Там сказано о 288 картинах, тогда как их по документам получения Гос. Русским музеем из Болгарии 282. Именно в этом составе картины по Актам были получены Музеем Востока. 3) Список имеет многочисленные несовпадения по названиям, размеру и авторским номерам, проставленным на обороте картин владельцем (С.Н.Рерихом). 4) Документ адресован Советскому Фонду Рериха, тогда как Международный Центр Рериха по Российскому законодательству не является правопреемником СФР (не было проведено ликвидационной комиссии, в процессе не участвовали организации-учредители и т.д).
С.Н.Рерих позже подписал документ, что он признает МЦР правопреемником, но эта организация существует по российским законам. Он имел полное право и возможность при жизни сделать завещание по всей форме, адресуя его Международному Центру Рериха. Завещание должно было бы сопровождаться точным списком картин (по всем параметрам, в том числе и по количеству). Обладая Актом получения коллекции С.Н. Рериха из Болгарии Гос. Русским музеем, в котором указаны все параметры и количество картин, МЦР был вполне в состоянии это сделать. Однако почему-то этого не сделали.
Стр. 17, 1 столбец, 3 абзац: "…совершенно очевидно, что ему не было известно о передаче коллекции (в соответствии с приказом Минкульта N234 от 30.05.1989г.) на временное хранение Государственному музею Востока".
Резюме. Ему было это не только известно, он знал, что с этого момента временные выставки по городам пойдут из Музея Востока, в письмах давал мне свои рекомендации, куда их послать, так как он получал много просьб из разных городов нашей страны.
Стр.17, 1 столбец, 4 абзац: "Но и при живом хозяине государство, ранее таким же способом присвоившее в 1960 году коллекцию его брата (см. "Новую газету", N56 за 2008 г.), отдавать ничего не собиралось".
Резюме. История о бывшей квартире Ю.Н.Рериха и культурных ценностях, в ней оставшихся, мной рассказана выше. К сожалению, государство не смогло эти ценности объявить государственной собственностью и сделать там музей Ю.Н. Рериха, как просил об этом Рерих в письме к Министру культуры СССР в 1988 году. Напомню историю с документом о создании музея-квартиры, который Шапошникова взяла из рук ст.советника прокуратуры СССР А.П.Суркова и разорвала на глазах у Святослава Николаевича в особняке на Воробьевых горах в ноябре 1989 года. Поэтому квартира в течение многих лет подвергалась настоящему разграблению проживающим там авантюристом. Так что очень жаль, что эти культурные ценности не стали национальным достоянием. Стоит задуматься, кто в этом виноват?
Стр. 17, 1 столбец, 5-8 абзац, 2 столбец, 1 абзац. Запись беседы с С.Н.Рерихом в Музее Востока в мемориальном кабинете 20.11.89 интерпретируется так: "Анализ беседы не оставляет сомнения, что из вежливого и осторожного Святослава Рериха буквально вытягивали фразу, которую в дальнейшем можно было бы истолковать как благословение на захват коллекции"; далее: "художник буквально отстреливается короткими либо обтекаемыми ни к чему не обязывающими фразами"; и далее (где останутся картины) "А "у вас" это в ГМВ или в России?"
Резюме. Мне очень жаль автора статьи, что он не имел возможности присутствовать при этой беседе и видеть добрые глаза Святослава Николаевича, какими он смотрел на свою любимицу Наталью Михайловну Сазанову и, уж простите, на меня. Не даром он заканчивает свой визит словами, обращенными ко мне: "Спасибо, дорогая моя". А ведь Шапошникова его и Девику совершенно изолировала от нас, он к этому моменту был уже две недели в Москве, но не мог даже поговорить с нами по телефону. Автору статьи совершенно неведомо, какие прекрасные отношения были между нами, какая переписка между нами существовала! Как подло так вывернуть наизнанку последнюю встречу в Музее Востока, с которым Святослав Николаевич был связан почти двадцать лет и провел в нем столько великолепных, незабываемых минут и часов.
Стр. 17, 2 столбец, 7,8 абзацы и 3 столбец, 1 абзац. Развязанность автора статьи уже не удивляет, однако должны же быть какие-то границы! О Генрихе Павловиче Попове, бывшем директоре ГМВ, затем начальнике Управления ИЗО Минкульта, а главное большом друге Кэтрин Кэмпбелл Стиббе употреблены выражения "недюжинная хватка", "чиновничья наглость". Автор пишет, что Г.П.Попов "не растерялся" и "обвел незнакомую с чиновничьей наглостью Кэмпбелл вокруг пальца". Слышала бы Кэтрин Кэмпбелл эти оскорбления в адрес человека, которого глубоко уважала и к которому относилась с удивительной душевной добротой. Она была счастлива увидеть, несколько раз приезжая в Москву, свою коллекцию в нашем музее, это она сказала в первый свой приезд: "Я очень счастлива, что Рерих нашел свой дом". В следующий свой приезд, находясь в залах, где висели подаренные ею картины, она сказала: "Я уверена, что Генриха мне послал Рерих!" В третий свой приезд, когда музей переехал на Суворовский бульвар, она, осматривая постоянную экспозицию и мемориальный кабинет в новом здании, сказала: "Я счастлива, я убедилась, что передала коллекцию в хорошие руки".
Список подаренных вещей подписан ею собственноручно, дарственная хранится подшитой в книге даров музею. Как можно писать о Г.П.Попове, что "при этом он даже не согласовал с дарительницей список отбираемых вещей". Кстати сказать, в 1993 году приехавший на научную конференцию в Музей Востока Даниэль Энтин с сопровождающей его коллегой, бывшей членом Правления Музея Н.Рериха в Нью-Йорке, в связи с распространяемыми Шапошниковой слухами, что свой дар К.Кэмпбелл не подписала, попросил показать эти документы. Специально для них обоих из Отдела Учета в мемориальный кабинет была доставлена эта книга дарственных Главным хранителем музея В.Е.Войтовым. Наши гости рассматривали списки подаренного Кэмпбелл чрезвычайно тщательно, убедились, что они подписаны не только К.Кэмпбелл, но и Ингеборгой Фритче.
Стр. 17, 3 столбец, 2 абзац: "Уже в 1991 году Министерство культуры выполняло, скорее, роль ретранслятора позиции Музея Востока, не желавшего расставаться с чужим добром. Собственной позиции Минкульта при этом не просматривается. Между тем требования вернуть картины сыпались на министерство со всех сторон, в том числе из-за рубежа - от Гизеллы Ингеборг Фритчи, доверенного лица С.Рериха в Европе".
Резюме. Ингеборг Фритчи не только доверенное лицо Святослава Николаевича, но и представительница Правления Музея Н.Рериха в Нью-Йорке, подруга и компаньонка Кэтрин Кэмпбел, жившая с ней вместе. Автор статьи приводит сведения о каком-то письме в министерство по поводу подаренной коллекции, которое было написано в 1991 году. Естественно, об этом письме я ничего не могла знать. Однако придется привести полностью письмо, написанное в 1993 году непосредственно мне, на мой домашний адрес, подписанное обеими этими дамами:
 |
| Оригинал этого англо-язычного письма Фритчи и Кэмпбелл-Стиббе полностью можно увидеть по следующему адресу: http://lebendige-ethik.net/forum/archiv/viewtopic.php?p=21854#21854 |
"Дорогая Ольга,
Ваше милое большое письмо было большой радостью для нас, особенно поскольку оно принесло нам такие добрые и волнующие известия, а именно, что есть подписанный декрет о том, что Лопухинский дворец является национальным сокровищем и будет восстанавливаться Правительством, и решено создать там Государственный музей Рериха, который будет филиалом Музея Востока. Мы восхищены этим и желаем Вам большого мужества, воодушевления и успеха, превозмогая все трудности, которые могут и могли бы встретиться на Вашем пути.
Дорогая Ольга, простите нас, что мы не написали Вам большое письмо вследствие нашего возраста и из-за плохого зрения. Поэтому, если Вы хотите связаться с нами, сделайте это через Даниела Энтина. Он является нашим доверенным сотрудником и директором музея здесь.
Не думаете ли Вы, что есть способ защитить рериховские материалы, которые Шапошникова привезла из Индии??? Мы понимаем, что они не защищены достаточно хорошо.
Чудесно услышать от Аиды и Даниеля Энтина о Вашей любви и преданности искусству Рерихов, а также к предметам прикладного искусства из их коллекции, которые мы отправили Вам для рериховской экспозиции.
Мы надеемся, что Вы по прежнему счастливы в Вашем замужестве и что Вы оба пребываете в добром здоровье.
Искренне, Ингеборг Фритчи
Кэтрин Кэмпбелл-Стиббе".
Когда Даниель Энтин передавал мне это письмо в мемориальном кабинете Рериха, он рассказал об интересном эпизоде. Кэтрин Кэмпбелл, разочаровавшаяся в Л.В.Шапошниковой и выгнавшая ее из своего дома, так как застигла ее в своей комнате за копанием в ящике с архивами,7 позвонила Святославу Николаевичу Рериху (это происходило в присутствии Даниеля Энтина). Она ему сказала все, что о ней думает, и посоветовала срочно отобрать то наследие, которое Шапошникова вывезла из Индии. Святослав ей ответил: "Я все знаю, но уже слишком поздно. Я уже ничего не могу сделать". Как говорится, без комментариев.
Стр. 17, 3 столбец, 1 абзац. Вернемся к теме о Г.П.Попове. Читаем совсем кощунственные строчки о человеке, благодаря которому впервые в нашей стране в государственном музее открыта постоянная экспозиция Рерихов, мемориальный кабинет Н.К.Рериха: "При этом только часть захваченного Поповым имущества в последующем была выставлена в музее. А где остальное? Видимо, с этого случая и началась страсть ГМВ к собирательству наследия Рерихов".
Резюме. Автору, который взялся писать о музее, надлежало бы знать о строгой музейной учётности, где даже отдельная бусина имеет инвентарный номер. А уж как благодаря проискам МЦР фонд Рерихов проверяется - ни одна коллекция так тщательно не выверена. Намек на какую-то "утечку" из коллекции, переданной К.Кэмпбелл, является оскорбительной инсинуацией. Кстати сказать, Кэтрин Кэмпбелл подарила лично Генриху Павловичу пейзаж итальянского художника, однако он и его передал в музей, отличаясь большой щепетильностью в таких вопросах.
Вызывает особый стыд за автора этого пасквиля тот факт, что вместо глубокой благодарности Генриху Павловичу Попову, который получил для России и конкретно для Москвы такое замечательное собрание Рериха, он оскорбляет его грязными домыслами. А ведь это было в 1977 году, когда в Москве картин Н.К.Рериха, кроме 30 работ в ГТГ и театральных эскизов в музее А.Бахрушина, в музеях не было совсем. Постоянную экспозицию Н.К. и С.Н.Рерихов из собрания, подаренного Кэтрин Кэмпбелл, и регулярные большие выставки из разных собраний страны и из коллекции С.Н.Рериха в Музее Востока за прошедшие годы видели миллионы людей. Надо понимать, чем это было тогда для многих. Кстати сказать, грязными намеками грешит и комментарий А.Карпова.
Стр.19, 3 столбец, 9 абзац и 4 столбец, 11 абзац: "…серьезной проверки заслуживают и прагматически-материальные мотивы в действиях участников борьбы за наследие Рерихов со стороны государства"; "Самую жесткую борьбу против последней воли Рериха вел Швыдкой. Возможно, он хотел воспользоваться этим наследием, оно ему понравилось".
Резюме. За такие намеки можно подать в суд. Однако я хотела бы заметить, что именно Михаил Ефимович Швыдкой проявил себя как настоящий государственник, неравнодушный к судьбе наследия, являющегося национальным достоянием. Как умный и интеллигентный руководитель, он встал на сторону закона, понимая незащищенность коллекции в частных руках.
Что касается "серьезной проверки" состава из 282 картин, то по требованию Россвязьохранкультуры для очередной проверки (в которой участвовала Главный хранитель МЦР Дарузо Г.В.) в 2008 году мною была сделана документация по предложенной ими сетке, где о каждой картине, пришедшей в СССР из Болгарии и принятой Гос. Русским музеем на первом этапе, а на последнем - Музеем Востока, сообщались сводные данные по Актам приема по 9 параметрам. Этот документ делает всю ситуацию с собранием С.Н.Рериха, переданным в нашу страну в 1978 году, совершенно прозрачной. Не сомневаюсь, что этот документ имеется в МЦР. Любопытно, его скрыли от автора статьи?
Стр. 17, 3 столбец, 3,4 и 5 абзац. Вопрос об устранении Л.В.Шапошниковой и В.Я.Лакшина из МЦР в 1992 году, и вообще никогда, не ставился на заседаниях Комиссии по культурно-художественному наследию Н.К.Рериха, тогда уже не работавшей при мемориальном кабинете, тем более он не мог возникать на научной конференции, Музей Востока этим не занимался. И какое отношение мог иметь музей к "вынесению решения по составу нового руководства СФР"? Музей не имел никаких дел с СФР, кроме судебных (и то по инициативе СФР). Когда автор статьи пишет "о стиле борьбы Музея Востока за коллекцию Рерихов", он дофантазировался до того, что приписывает музею конкретные действия: "мы решили наших противников уволить". Кстати говоря, это 1992 год, когда Святослав Николаевич окончательно понял сложившуюся ситуацию вокруг "деятельности" Л.В.Шапошниковой и написал мне письмо, которое я не могу не привести:
На бланке Международного Мемориального Треста Рерихов
"Президент: 8 мая 1992 г.
Д-р Святослав Рерих
Адрес офиса, телефон
Дорогая Ольга Владимировна,
Под моим председательством создан Международный Мемориальный Трест Рерихов для восстановления наших семейных ценностей таких, как книги моей матери, которые были написаны ею, книги моего брата Юрия, написанные им на различных языках, работы Девики и, разумеется, картины - как мои, так и моего отца, хранящиеся в Бангалоре и в Кулу, что поможет потомкам в духовном и культурном взаимодействии между многими людьми.
Я считаю честью пригласить Вас быть одним из членов вышеназванного Треста, и я уверен, что Ваше участие в его деятельности будет большим вкладом в его работу и достижение успеха.
Очень буду благодарен Вам, если бы Вы в ответ черкнули хотя бы пару строк.
С сердечным приветом, искренне Ваш
Святослав Рерих".
После этого были еще две телеграммы от 5 июня 1992 г. с приглашением на заседание Треста. Они завершались одинаково: "Мы надеемся, что это будет честью для нас принять Вас. С любовью Святослав Рерих". Хочу обратить ваше внимание на то, что в созданный ранее этот Трест Шапошникова меня не приглашала, об этом не могло быть и речи. Так что эта инициатива шла непосредственно от Святослава Николаевича и против воли Л.В.Шапошниковой.
Стр. 17, 4 столбец, 4 и 5 абзац. Содержание писем С.Н.Рериха 1992 года с выступлениями против меня и в защиту "обижаемой" Шапошниковой опровергается приведенным выше письмом и телеграммой. По стилю все письма в защиту МЦР написаны не им. Однако стиль очень знакомый, не трудно при желании найти его автора.8
Стр 18, первый столбец. О том, что Святослав Николаевич подписывал письма, сделанные Шапошниковой, не читая, неоднократно рассказывали несколько свидетелей этого процесса. Он только спрашивал у Мэри: "Это надо подписать?", на что она отвечала: "Да, это очень хорошая бумага, ее надо подписать обязательно". Автор статьи превращает этот факт, давно известный многим, в чудовищное обвинение меня в неуважительном отношении к Святославу Николаевичу. Весь первый столбец, особенно два последних абзаца, содержат омерзительный вымысел, который автор приписывает мне. Привет журналистской совести и чести!
Стр. 18, 2 столбец, 3 абзац: "…музей Востока начинает кампанию по признанию МЦР неправопреемником СФР".
Резюме. К решению Министерства юстиции и всех прошедших судов о том, что МЦР не является правопреемником СФР, музей не имеет никакого отношения.
Стр. 18, 3 столбец, 1 абзац. Автор пишет о том, что после смерти Святослава Николаевича "…распоряжение "Архив и наследство Рериха для Советского фонда Рерихов в Москве" становится завещанием С.Н.Рериха. А документ, подписанный им в Бангалоре у нотариуса в октябре 1992 года - дополнением к его завещанию".
Резюме. Если бы в МЦР считали бы сами этот документ завещанием (а он не был признан таковым ни одним судом), то не было бы ужасной попытки сделать обыск дома у Девики Рани несмотря на ее протест, в день смерти Рериха, на предмет поиска этого завещания. Это пытался сделать посол РФ в Индии (на тот момент) А.М.Кадакин, которого Девика многие годы считала другом семьи Рерихов. Девика Рани рассказывает об этом в видеозаписи, сделанной в октябре 1993 года. Видеозапись с текстом на английском языке и переводом на русский язык давно существует в Интернете. Однако я процитирую из этой записи ее рассказ, как все это было:
 |
| Кадр из видео-записи "Памятное собрание в честь С.Н.Рериха, 13.03.1993", доступной к просмотру на форуме Интернет-общины. |
"Русские люди очень хорошие, очень красивые, те, кто приезжал в Бангалор. Но были и очень плохие люди, особенно в конце жизни Святослава, когда Святослав умирал. Я хочу рассказать моим друзьям в России о жестокости тех людей, которые общались со Святославом и со мной в его последние дни. Они были настолько плохие люди (кто-то из президиума просит назвать их имена, Девика продолжает) - Кадакин, Шапошникова и другие. Они требовали разные вещи от нас, и в это время, когда Святослав умирал, они требовали все это, и это было так недобро, так немилосердно с их стороны. Я смотрела на них, но у них лица были жестокие, они никак не реагировали на меня.
И вот он умер, но они хотели получить очень много вещей от него. Кадакин потребовал, чтобы эти люди обыскивали дом. Кадакин сказал, что если Святослава повезут в Петербург, то меня обратно повезут в гробу. Как они могли говорить такие вещи! Эти плохие люди занимали очень высокое положение. Похоронить Святослава в Индии - это была их идея, они так считали. Никогда нельзя было поверить, чтобы цивилизованные люди такого ранга могли так обращаться со мной в такие горестные минуты
".9
И еще отрывок из этой же видеокассеты - из выступления Мэри Пунача на том же вечере памяти Святослава Николаевича в Бангалоре в октябре 1993 года: "Я очень благодарна Президенту Ельцину, так как он согласился, чтобы Рерих был похоронен в Петербурге, но горстка дипломатов потребовала, что если завещание доктора Рериха не найдем, то тело не может быть захоронено в Петербурге". Без комментариев.
Что касается "дополнения к завещанию" (завещания, напомню, фактически, не было) - юридически это "дополнение" не принято юристами РФ. Я уже писала о том, что при желании С.Н.Рерих мог тогда же сделать все очень просто - написать по всей форме завещание на МЦР с точным перечислением по количеству, названиям и размерам передаваемой коллекции, однако почему-то он этого не сделал. Или не захотел?
Стр. 18, 3 столбец, 2 абзац. Текст в этом месте целиком посвящен введению коллекции картин Н.К. и С.Н. Рерихов из собрания С.Н.Рериха в Государственный музейный фонд Российской Федерации и постановке его на постоянный музейный учет в Музее Востока, поскольку на этот момент коллекция находилась именно у нас на временном музейном учете. Автор статьи находит в этом какой-то казус, даже злой умысел. А как быть, если на время ухода из жизни владельца коллекции она по закону никому не принадлежала? Эти действия В.А.Набатчикова подтвердил правомочными позже Министр культуры В.К.Егоров. Что касается моего рапорта о такой постановке на учет - это чистая формальность хранителя этой коллекции. Смешно думать, что рядовой хранитель в музее имеет возможность по своему желанию распоряжаться судьбой национального достояния. Хотя и лестно, когда тебе приписывают такую власть, но это все выдумки автора статьи, а точнее - следствие его некомпетентности.
Стр. 18, 4 столбец, 2 абзац: "Рериха нет в живых, и директор ГМВ Набатчиков просит первого вице-премьера Лобова передать его музею усадьбу Лопухиных и все наследие, отобрав его у МЦР".
Резюме. В МЦР прекрасно знают, что на тот момент усадьба никому не принадлежала, так как на запрос Б.Н.Ельцина в Госимущество (тогда в лице Чубайса), возможно ли эту усадьбу передать СФР, он ответил категорическим отказом, так как памятник архитектуры федерального значения не мог быть передан общественной организации по законодательству Российской Федерации. Именно Министерство культуры предложило Набатчикову сделать заявку на этот особняк, чтобы в нем разместилась организация культурного профиля. Однако не обойдусь без комментария этой ситуации. Зная хорошо Шапошникову, я очень просила директора не делать запроса именно на это здание, так как это наверняка будет использовано той стороной, как попытка отобрать у них этот особняк. Ведь потом никому не докажешь, что здание на тот момент никому не принадлежало. Так оно и случилось, а директор тогда на мои просьбы только ответил: "Это ваши женские эмоции!"
18 стр.,4 столбец: "И тут очень удачно была использована афера с секретарем Святослава Рериха Мэри Пунача. "Новая газета" подробно освещала эту "операцию" и роль в ней сотрудников Музея Востока".
Резюме. Во-первых, никто из сотрудников Музея Востока не был знаком с Мэри Пунача. Ее частная переписка с Р.Б.Рыбаковым к музею не имеет никакого отношения, хотя касается судьбы коллекции Рерихов. Кстати сказать, задам вопрос - цитируя ее письмо к Рыбакову, автор статьи получил его разрешение на публикацию частной переписки? Факсимильно напечатанное письмо Мэри истолковано как неприличная отправка Президенту России письма на одной странице с личным письмом Рыбакову. Неужели не ясно, что Мэри отправила Рыбакову проект будущего письма Б.Н.Ельцину для получения его совета. Это подтверждает и сам автор статьи в 7 абзаце: "Теперь Пунача выполнила то, что от нее требовалось: только письмо к президенту без всяких приписок".
Немного выше, 5 абзац: "Абсурд ситуации заключался в том, что Девика Рани не была введена своим мужем С.Рерихом в права наследственного имущества его родителей". Речь шла о том, что Девика, по мнению представителей МЦР, не могла отозвать из России наследие Рерихов, как она хотела, ввиду того, что они с мужем хотели передать все на Родину Рерихов, "а не г-же Шапошниковой", как она писала Б.Н.Ельцину. Это, действительно, абсурд, что Девика Рани Рерих без специального оформления после смерти мужа не является его наследницей, введение ее в права наследования были простой формальностью. В тот момент после недавнего ухода Святослава Николаевича ей в голову не приходило заниматься подобными вопросами.
Стр. 18, 4 столбец, последний абзац: "Теперь Мэри Пунача выполнила то, что от нее требовалось: только письмо к президенту без всяких приписок. В нем от имени Девики Рани высказан ультиматум: если не будет создан государственный музей, она заберет наследие в Индию. Обеспокоенное правительство немедленно передумало выполнять завещание великого художника и на основании фальшивого письма в виде факса выпустило постановление N 1121 "О создании Государственного музея Н.К.Рериха" в усадьбе Лопухиных как филиала ГМВ. Так ГМВ все-таки добился своего спустя четыре года".
Резюме. Именно на основании письма Девики Рани Рерих, которая, действительно, написала Б.Н.Ельцину о намерении забрать всю коллекцию из России в Индию, если не будет учрежден государственный музей и коллекция не получит государственную защиту, и было сделано это постановление. Кстати, в письме Девики нет ни слова о Музее Востока. Она просто просила о защите наследия Рерихов государством от "мадам Шапошниковой". Принятое Правительством РФ решение было очень мудрым, так как позволяло соединить коллекцию, переданную Кэтрин Кэмпбелл, с собранием С.Н.Рериха. Не говоря о том, что Музей Востока в то время был единственным в Москве, который систематически занимался популяризацией наследия Рерихов и его научным изучением.
Далее Л.В.Шапошникова пыталась отсудить здание, проиграла до самой высшей инстанции - решение в пользу Музея Востока было принято Президиумом Высшего Арбитражного суда с подписью Главного судьи. Однако Л.В.Шапошникова захватила здание "явочным путем", государственных реставраторов не допустила даже на уровне первых обмеров - выставила свои "пикеты". Отреставрировала особняк с помощью "Мастер Банка", объявив, что она это сделала на народные пожертвования. И до сих пор МЦР находится в здании, по закону ему не принадлежащем.
Письмо Девики к Б.Н.Ельцину в печати неоднократно было названо "фальшивкой", хотя никакой графической экспертизы подписи Девики Рани Рерих не было сделано. А если вспомнить ее выступление в октябре 1993 года, которое я привела выше, то отпадут всякие сомнения в его подлинности.
Стр. 19, цветная репродукция портрета Девики Рани Рерих. Подпись: "С.Н.Рерих. Мадам Девика Рани Рерих, 1946. 162,9х114,3. Счетная палата РФ установила, что в ГМВ ее размеры 52,5х57,5".
Резюме. Это, действительно, ошибка, но чисто техническая. Во всех наших каталогах, в моей монографии о С.Н.Рерихе "Священная флейта", напечатанных ранее, стоит правильный размер. Я на эту ошибку обратила внимание на заключительном собрании членов комиссии Счетной Палаты при выверке Актов на последнем этапе. Они согласились с моим замечанием, однако по небрежности не внесли поправку в Акт. Во всех инвентарных и первичных карточках, а также в Книге поступлений этот размер дан правильным.
Стр. 19, столбец 1 - все о судах. "Чиновники предложили МЦР сыграть по их правилам на их поле. И в кармане держали пульт дистанционного управления".
Кто дал право автору подозревать в каких-то махинациях или в давлении на суды Министерство культуры, на которое МЦР подал в суд? У него есть какие-то факты, доказательства? Поистине, в наше время журналистам позволены самые разнузданные высказывания по любому адресу, видимо в их понятии это и есть хваленая свобода прессы.
Стр. 19, 2 столбец, 2 абзац: "Одним из требований МЦР в суде было проведение экспертизы коллекции на предмет ее целостности и соответствия первичным документам. И это было очень опасно для музея Востока: коллекция лишь формально считалась целой. На деле же часть картин пропала, некоторые из них всплыли в зарубежных коллекциях. Другие оказались отличными от тех, которые в 1978 году прибыли в страну".
Резюме. МЦР неоднократно объявлял в прессе, что в музее пропало то 35 картин, то 47, в последней публикации такого рода Ю.Воронцов (бывший Президент МЦР), который с этим заявлением регулярно выступал в прессе с 2002 года, в 2008 году уже написал, что в музее украдено 70 картин. При этом он не стесняясь заявлял, что музей показывает фальшивки, копии. Музей не подал на него в суд, только уважая его седины, а жаль. Интересно, что именно он обратился в Счетную Палату с просьбой проверить собрание Рерихов в Музее Востока на предмет установки подлинности картин. Проверяли полтора месяца - четыре члена комиссии на компьютерах выверяли всю документацию с 1977 года, четыре эксперта-искусствоведа (из Третьяковской галереи, из галереи "Новый Эрмитаж, из Института реставрации им. Грабаря) - подлинность картин. Проверка шла в ноябре-декабре 2002 года, до 30 декабря. В руки брали каждую работу, исследовали лицо и изнанку, делали обмеры. В 2003 году был выпущен Бюллетень Счетной палаты со всеми материалами на 37 листах. Там было отражено также движение картин, получение их партиями из ВПХО - все "до донышка".
Мы были очень рады этой проверке, так как просто устали от всех лживых обвинений в прессе, которая широко оплачивалась МЦР (все тем же "Мастер-Банком"), и которая по той же причине была недоступна государственному музею. Каково же было наше изумление, когда сразу после публикации Бюллетеня Счетной Палаты вышла большая статья Стеценко (отставного полковника, заместителя Шапошниковой), который писал, что эта проверка не имеет никакого значения, так как в Счетной Палате нет искусствоведов, чтобы определить подлинность картин. Самое любопытное в этой ситуации - нам сказали, что приглашенные Счетной Палатой искусствоведы были выбраны для проверки самой Шапошниковой, которая сказала, что доверяет именно этим людям.
Стр. 19, 2 столбец, 4 - 5 абзац. Я не буду здесь цитировать саму себя, то, что напечатано в статье, какие-то не связанные между собой отрывки моего рассказа, не знаю кому и когда. Суть претензий автора не ясна. Действительно, выставка, открытая в октябре 1984 года, завершилась весной 1986, и ВПХО до 1989 года не забирал ее обратно, но и передачу на временное хранение в качестве временной передвижной выставки не оформлял.
Несмотря на мои требования и просьбы (картинами были заняты три выставочных зала, где они были сложены для вывоза) на уровне руководителя ВПХО, начальника Управления ИЗО, ничего не происходило. И мне пришлось "через все головы", нарушая принятую субординацию, обратиться к Заместителю министра культуры Казенину. Он сделал известное постановление N 234 от 30.05.89 г. после моего третьего визита к нему, так как на его распоряжение устно по телефону в моем присутствии руководитель ВПХО согласился все оформить, но в течение двух-трех месяцев ничего не сделал. Естественно, чтобы издать такое Постановление, необходима докладная записка в Минкульт, что я и сделала. Добавлю, что с моей стороны было еще несколько попыток уговорить руководство ВПХО взять картины обратно, но все было безуспешно. Действительно, главный хранитель ВПХО Инна Степановна Бойко мне сказала: "Если вы не возьмете картины на хранение в музей, от них останутся дрова". Поясню, что она имела ввиду: в больших ангарах-хранилищах стояли прислоненными к стенам и колоннам сотни картин разного назначения. Я лично в этих штабелях искала и выбирала картины Рерихов для выставки.
Автор статьи, видимо, не понимает, что Музею Востока пришлось взять на себя трудную миссию - заниматься передвижной выставкой картин Н.К. и С.Н.Рерихов по разным городам страны, что музей и делал - картины отправлялись от Калининграда до Камчатки, от Краснодара до Иркутска, во многие города мне пришлось сопровождать ее лично.
Стр. 20, вся. То, что автор попытался разобраться со всеми актами и документами движения картин, да еще ссылаясь на какого-то "исследователя из провинции", который самодеятельно, по собственной инициативе "из интереса" в течение двух дней со своей коллегой "перелопатил" документы о выставке Рерихов в ВПХО, вообще не поддается комментарию. Вряд ли ему известно, что, находясь в Музее Востока уже в качестве передвижной выставки, картины на каждую выставку выдавались для выезда принимающему сотруднику ВПХО с одними номерами КВП (т.е. Книги временных поступлений), за которые он расписывался по Акту, а, возвращаясь, картины получали уже другие номера КВП, заново вписанные в ту же Книгу временных поступлений.
Нет никакого резона объясняться на эту тему с человеком, не имеющим никакого понятия о музейной работе. Но об одном документе не могу не сказать особо, благо в газете сделано его факсимиле, да еще цветное. У автора в раже раскручивания поисков врага, видимо, потемнело в глазах.
20 стр., факсимиле под 3 и 4 столбцом, текст 4 столбец, 5 абзац: "Однако документ существует, и в нем ответственный работник музея Востока О.В.Румянцева своей рукой красной ручкой (в дальнейшем это окажется важной деталью) подтверждает принятие из ВПХО 253 картин (об этом акте О.В.Румянцева в своем интервью умолчала. Она также не сообщила о его наличии суду - Ред.)".
Резюме.
1) Начнем с того, что никакого интервью я автору этой статьи не давала;
2) Выступая в судах, я не давала никаких комментариев по Актам;
3) На выставку из ВПХО было взято 233 картины, 20 картин я на выставку не взяла, они оставались в ВПХО. Есть Акт об этом. Чтобы 20 картин не лежали отдельно от всего собрания, находившегося в составе юбилейной выставки ГМВ, меня попросили взять их в запасник музея, пока проходит выставка, чтобы вся временная выставка из собрания С.Н.Рериха в количестве 282 работ находилась в одном месте. Это дело сотрудника ВПХО, что они объединили все в один Акт;
4) И самое интересное - красной ручкой написана моя фамилия сотрудницей ВПХО (очевидно, такая попалась под руку). Моя подпись под актом и запись о том, что "Двести пятьдесят три картины без осмотра сохранности приняты. Хранитель Румянцева" написаны обычной черной ручкой! Что хотел автор "высосать" из цвета чернил - непонятно;
5) Однако автор пишет (стр.21, 1 столбец,2 абзац): "Существенно, что принявшая картины О.В.Румянцева дважды написала в акте: "принято без осмотра содержания". Может он не умеет читать? Написано по-русски, что "картины приняты без осмотра сохранности". Была такая ситуация в музее, что осмотр и фиксация сохранности происходили уже после развески картин. Это нарушение было сделано по вине ВПХО, но сроки открытия выставки не позволяли сделать иначе.
6) Что касается листочка, на котором "авторучкой сделан расчет: "282 - 253 == 29 картин" (стр. 20, 4 столбец, 8 абзац) - очень просто: 29 картин хранились в музее с 1980 года. На выставку в 1984 году музей взял остальные 253. Об этом есть все записи, опубликованные в Бюллетене Счетной палаты. Не надо подбирать всякие бумажки, случайно попавшие между документами, не будете выглядеть так глупо.
Стр. 21, 1 столбец, 3 абзац: "Сотрудница РОСИЗО, работающая там уже 30 лет, сообщила нам, что очень хорошо помнит всю процедуру прихода картин Рерихов в 1979 году. Несколько дней они простояли в опечатанных ящиках. Затем прибыли сотрудники музея Востока и забрали их. После этого на территории РОСИЗО картин больше не было никогда: по решению Святослава Николаевича все они были включены в передвижные выставки. Картины уезжали из музея Востока на передвижную выставку и потом возвращались обратно в музей. После этого музей Востока должен был вернуть их в ВПХО до следующей выставки (а промежутки случались немалые). Но он их не возвращал. Хотя по документам постоянно происходили процедуры выдачи картин из ВПХО музею Востока и приемка их обратно. Скорее всего - документы о выдаче писались формально, без реального перемещения картин".
Резюме. Весь этот текст хочется назвать "бредом сумасшедшего", или воспоминанием сотрудницы, страдающей склерозом. Выставка была передвижной по решению С.Н.Рериха с 1978 года, с тех пор, как она пришла из Болгарии. Музей Востока в 1980 году в декабре взял из того, что хранилось в ВПХО, на временную выставку 90 картин на два месяца (кстати сказать, они не были в ящиках, я отбирала картины для выставки из штабелей, прислоненных к стенам). В январе 1981 года Музей Востока вернул ВПХО 61 картину, оставив в музее по согласованию с С.Н.Рерихом 29 работ, которые были включены в экспозицию. С.Н.Рерих видел их в этой экспозиции и одобрил это решение. С этого времени до 1984 года в ВПХО хранились 253 картины (вот вам и содержание найденного случайно листочка, в котором посчитано - 282 - 29 = 253). Именно из 253 картин и составлялись временные передвижные выставки по городам, за которые отвечало ВПХО. Музей к этому процессу не имел никакого отношения.
Второй раз музей взял на юбилейную выставку в 1984 году 233 работы. 20 работ оставались в запасниках ВПХО. Я уже рассказала, что их взяли в запасник музея Востока, чтобы объединить коллекцию, все 282 картины. Передвижными выставками из этого собрания Музей Востока занимался только с 1989 года, когда ВПХО от картин Рерихов отказался. Об их передвижении и возвратах в музей имеются все документы в Отделе Учета музея Востока и в ВПХО, которое дублировало эту документацию, так как при выезде за эти картины расписывался сотрудник Объединения.
Стр.21, 1 столбец,5 абзац. О выдаче документов ВПХО сотруднице ГМВ В.Е.Голенищевой-Кутузовой в 2001 году.
Резюме. По просьбе Н.Олиференко, инспектора Минкульта, еще двух сотрудников из музея, кроме Голенищевой-Кутузовой, дали в помощь, чтобы поднять все акты по передвижной выставке С.Н.Рериха для представления их в связи с иском в суде МЦР к Министерству культуры. Ничего здесь крамольного нет.
21 стр., 4 столбец, 2 абзац. "Суду в доказательство прав государства на коллекцию Рериха был представлен акт музея Востока N54, который значительно отличался от акта, представленного арбитражному суду в 2001 году".
Резюме. Первоначальный акт N54 в 1993 году о постановке на постоянный учет картин Н.К. и С.Н.Рерихов был сделан по документам получения картин от ВПХО. В течение нескольких лет с коллекцией шла научная работа по переатрибуции картин, им были даны названия по записям Н.К.Рериха, были сделаны уточняющие замеры реставраторами музея. Все изменения утверждены на ученом совете фондовой комиссии музея. В суд в 2001 году был подан Акт N 54 после внесения этих изменений, но одновременно к нему был приложен Акт фондовой комиссии с указанием этих изменений и их обоснованием.
Стр. 21, 2столбец,1 абзац: "Впоследствии многие акты ГМВ изменил. И вот эти документы внутреннего учета, да еще "скорректированные" под версию музея Востока, судом не изучались и не проверялись, а были приняты как истинные".
Резюме. Так что же судом было принято "как истинные документы", если это - внутренние документы, которые судом не изучались? Автор статьи совсем заврался, но остановиться не может.
Стр. 21, 3 столбец, 1 абзац: "Однако мы поговорили на эту тему с Ольгой Румянцевой".
Резюме. Кто?! Когда?! Где?! Ни с кем из этой газеты я никогда не говорила, и не стала бы это делать, я для этого слишком уважаю себя. Особенно после того, как своего сотрудника, журналиста Игоря Викторовича Королькова, посланного по наущению МЦР в Музей Востока для того, чтобы его уличить в пропаже картин Рерихов, руководство "Новой Газеты" уволило на другой день после представленного им отчета о том, что все картины на своем месте и ничего не украдено. Как видите, не все продаются. Свой ответ я даю в Интернет.
Завершить мне бы хотелось благодарностью автору статьи Валерию Ширяеву за шикарный пиар - это поистине бесценный подарок к моему грядущему восьмидесятилетию, я такого не ждала. Ведь, действительно, тридцать три года как я храню рериховское наследие, столько людей получило радость из моих рук, прониклось настоящей рериховской атмосферой в залах музея и в мемориальном кабинете, который я создала, но ни разу в прессе обо мне не вспомнили. Пусть хоть так. Да и то сказать - быть главным противником Л.В.Шапошниковой, какой меня представил автор, лестно, а кто из нас "светлый" и кто "темный" по рериховской категории - пусть судят люди.
27 июля 2009 г.
Примечания редакции сайта:
1. Статья "Страшная сказка музея Востока. История борьбы за переданное в Россию наследие Рерихов в документах" опубликована на сайте "Новой газеты" по следующему адресу: http://www.novayagazeta.ru/data/2009/077/22.html
2. Отчет о результатах проверки использования коллекции картин Н.К.Рериха и С.Н.Рериха в Государственном музее Востока на сайте ИА "ФК-Новости" опубликован по следующему адресу: http://www.fcinfo.ru/themes/basic/materials-document.asp?folder=2568&matID=19320
3. Сообщение на сайте Роскомнадзора "Россвязьохранкультура не подтвердила информацию об отсутствии части картин Н.К. Рериха и С.Н. Рериха из коллекции С.Н. Рериха, находящихся в Государственном музее искусства народов Востока" можно прочитать по следующему адресу: http://www.rsoc.ru/site/news/?id_news=593
4. Так называемое завещание (или дарственная) С.Н.Рериха от 19.03.1990 на имя СФР (с приложениями) опубликовано по следующему адресу: http://forum.lebendige-ethik.net/viewtopic.php?p=22342#22342
5. Полный текст статьи "Медлить нельзя!" можно посмотреть по следующему адресу: http://lebendige-ethik.net/3-Medlit_nelzja.html
6. Видео-отрывок из выступления Р.Б.Рыбакова: "Автором опубликованного в газете письма "Медлить нельзя" был я" опубликован по следующему адресу: http://lebendige-ethik.net/1-GMV_Rybakov.html
7. Об этом эпизоде можно прочесть в подборке документов "Доверенности Святослава Рериха Г. Ингеборг Фричи и МЦР, письма Ингеборг Фричи президенту МЦР Г.М.Печникову и Л.В.Шапошниковой и другие документы" по следующему адресу: http://grani.agni-age.net/doc/ny.htm
8. Смотрите статью "Сравнительный анализ подписи С.Н.Рериха на дополнении в пользу МЦР к завещанию С.Н. Рериха "Архив и наследство Рерихов для Советского Фонда Рерихов в Москве"" по следующему адресу: http://lebendige-ethik.net/1-Analiz_podpisi_SNR.html
9. Данную видео-запись можно посмотреть в теме "Фильм Памятное собрание в честь С.Н.Рериха, 13.03.1993." по следующему адресу: http://forum.lebendige-ethik.net/viewtopic.php?t=654
