Размышления о публикации в «Независимой газете»
от 24.04.2008 под заголовком
«Пропавшие картины Рерихов»

МЦР - Международный центр Рериха, организация, вокруг которой идут постоянные скандалы, которая устраивает бесконечные свары и погрязла в сутяжничестве. Основной грех Центра, при котором существует Общественный (то бишь самодеятельный) музей имени Н.К.Рериха - в фантастическом непрофессионализме его руководства и сотрудников. Поистине, прав был мудрейший баснописец, когда написал строки: «Беда, коль пироги начнет печи сапожник».

Самое неприятное, что, обладая неограниченными финансовыми возможностями, МЦР во все передряги постоянно втягивает прессу, которая, не вникая в суть дела (лишь бы платили) вываливает на свои страницы все несуразности, махровую ложь и неприкрытую глупость этих, с позволения сказать, рериховедов.

В течение почти двадцати лет МЦР неустанно ведет «войну без правил» с Государственным музеем Востока. Измышления весьма разнообразны. С 2000 года это -обвинение музея в том, что у него украдено не менее 70 полотен Н.К. и С.Н.Рерихов, а вместо подлинных картин выставлены...фальшаки.

На музей насылают проверки за проверками - и Счетную Палату, и комиссию Росохранкультуры, и журналистов. Проверки идут месяцами - приглашенные проверяющими организациями специалисты-искусствоведы смотрят картину за картиной, каждую перемеряя. Ну, нет подмены, ну, все картины подлинные, что с этим поделать!

Но не на тех напали. Подойдем с другой стороны (так мыслят руководители МЦР). И берутся за то, что им уж совсем не под силу в виду их некомпетентности - за документы. Хотя прочитать правильно музейные Акты - не так уж сложно, если вы являетесь руководителем музея (пусть и общественного) в течение уже почти двадцати лет.

Итак, документы. Их много, но все они абсолютно прозрачны по своему содержанию. В 1978 году Святослав Николаевич Рерих прислал в нашу страну картины свои и отца для показа в разных городах - в качестве временной выставки. Выставку из Болгарии, где она находилась в течение года, принял Государственный Русский музей. При Акте приема - как полагается, списки работ. В Акте сказано, что для выставки предназначается 282 картины из указанных 296, из которых 14 работ Н.К. и С.Н.Рерихов нужно вернуть обратно в Болгарию (часть из них С.Н.Рерих подарил Болгарии, несколько картин вернул себе и позже продал известному индийскому коллекционеру Кеджривалу, где они и находятся в настоящее время, в том числе и упоминаемые в статье «Дева снегов», и «Александр Невский»).

Из Государственного Русского музея картины по таким же актам (но списки уже не на английском, а на русском языке, перевод сделан сотрудниками музея) передаются в Одессу. Отправляются все 296 картин, так как отправкой обратно четырнадцати картин должно заниматься Всесоюзное художественно-производственное объединение им. Вучетича, которое обязано вести всю работу с выставкой, пока она находится в нашей стране. У них для этого есть финансовое обеспечение и специалисты, которые должны сделать специальные упаковочные ящики, упаковать, организовать отправку фургонов и передать эти 14 работ по Актам. Это не могли сделать ни в Государственном Русском музее, ни в Одесской картинной галерее, ни в других музеях, куда выставка пошла по определенному маршруту. Эти картины были отправлены обратно, как просил С.Н.Рерих, после возвращения в Москву, на определенном этапе перед отправкой их дальше по другим городам.

Кстати, часть из этих 14 возвращенных работ принадлежала Кэтрин Кэмпбелл, а не Святославу Николаевичу Рериху, в том числе картины «Холм Тары» и «Серафим» (правильное название «Терафим»), упоминаемые в статье, как пропавшие, местонахождение всех этих работ в настоящее время точно установлено.

Другие музейные документы также предельно прозрачны и имеют все сопровождающие их оформленные подобающим образом пояснения. С коллекцией в течение нескольких лет, пока она находилась в Государственном музее Востока в качестве временной выставки, велась большая научная работа. Это касалось, в основном, уточнения неправильно переведенных названий (например, известная картина «Ведущая» по спискам называлась «Та, которая ведет», и т.д.); названий, установленных по найденным в архиве Ю.Н.Рериха известным рериховедом и первым составителем каталога картин Н.К.Рериха В.В.Соколовским особых списков, сделанных лично Н.К.Рерихом. Списки имели расшифровку помеченных на картинах геометрических знаков, обозначающих датировки и имеющих порядковый номер с названием по этим спискам.

Эти данные не могли быть внесены в документы временного хранения картин в Государственном музее Востока, они были указаны только в этикетаже на выставках. Когда же после ухода из жизни С.Н.Рериха картины, как не имеющие владельца, были поставлены на государственный учет и внесены в состав музейного фонда Российской Федерации (что было подтверждено всеми инстанциями федерального суда РФ), данные переатрибуции, утвержденные музейной фондовой комиссией, были внесены в Акты постановки на постоянный учет в Государственный музей Востока.

Отсюда и расхождения двух Актов о составе собрания Рерихов в ГМВ, поданных в разное время в суд. Один Акт был подан со списком без переатрибуции, в том виде, как картины были получены на временную выставку от ВПХО. Второй Акт (точнее список) был сделан для суда в том виде, как он существовал в музейной документации после 1996 года, после оформления переатрибуции. Этот список был составной частью большого общего списка на собрание Рерихов в нашем музее и был выделен для суда (т.е. в него вошли только те работы, которые составляли временную выставку из собрания С.Н.Рериха, на которые претендовал МЦР).

Документально подтвержденных доказательств, что в Государственном музее Востока с картинами Рерихов все в порядке, сколько угодно, если приводить их все - в газете места не хватит, только кто их станет читать? Удивляет другое - настойчиво повторяемая А.Стеценко ложь по всем параметрам этого вопроса, хотя у него в руках все документы с пояснениями, данными нами и для всех судов, и для Счетной Палаты, и для комиссии из Росохранкультуры, и для засланного журналиста (которого, кстати, за необнаружение пропажи картин уволили из газеты).

Ведь унижающая ложь в статье даже по отношению к своим сотрудникам. А.Стеценко (сетуя, что в комиссии от Росохранкультуры по проверке музея не участвовал МЦР) пишет следующее: «Приглашение для работы в комиссии получила лишь одна из сотрудниц нашего центра Г.В.Дарузе. Ее согласие принять участие в работе комиссии является исключительно ее собственным решением и никак не связано с решением МЦР».

Такое заявление особенно удивительно, если учесть, что Г.В.Дарузе является Главным хранителем Музея им. Н.Рериха при МЦР и ее введение в комиссию было результатом большого давления на Росохранкультуру, так как практика проверки Государственного музея сотрудником Общественного музея - нонсенс. Такое заявление понятно, так как А.Стеценко, конечно, не устроило мнение Г.В.Дарузо, что в музее все в порядке и картины хранятся в идеальных условиях. В первые дни проверки, требуя от нее отчета, и не получая желаемого результата о том, что картины подменены фальшивыми, А.Стеценко ей выговаривал: «Вас обводят вокруг пальца, как того журналиста!».

Зная истинное положение вещей (иначе - что у него с головой?) А.Стеценко систематически в разных газетах, в специальных изданиях и по телевидению устраивает бесконечные шоу на одну и ту же тему с ложными обвинениями Государственного музея Востока. Чтобы ответить в прессе - у музея денег нет, это сейчас непомерно дорого. Пресс-конференция, проведенная в музее с присутствием сотрудников МЦР, в прессе была извращена до неузнаваемости с подачи МЦР.

Зачем все это МЦР? Думается для того, чтобы скрыть всю незаконность своего положения в чужом здании, которое по закону ему не принадлежит, незаконность владения коллекцией Рерихов (подтвержденную судебными органами). Как говорится, «на воре шапка горит». Кричи громче - держи вора, авось тебя и не приметят.

Сотрудник отдела «Наследие Рерихов»
в Государственном музее Востока

 


Дополнительные материалы на других сайтах

Похожие материалы