• Mos.hud_261364_26.07.1991_str1
 

Перепечатывается из газеты

"Московский художник",

№26 (1364) от 26 июля 1991 г.

Семья Рерихов. Дарения, Выставки. Советский Фонд Рернхов. К сожалению, тут дела неблестящи. О результатах ревизии деятельности Советского Фонда Рерихов, членами-учредителями которого стали и СХ СССР, и Академия Художеств СССР, дает представление беседа редактора «МХ» Ю.Бычкова с председателем РК СФР искусствоведом А.Юферовой.

 

Ю.Бычков. Почему РК СФР решила предать гласности свое Постановление.

 

А.Юферова. Потому, что мы убеждены: именно гласность может помочь фонду в трудную для него пору. Сказать, что дела в СФР «идут не блестяще» — значит, «не сказать ничего». Вот уже больше полутора лет прошло после его создания (2 октября 1989 г.) и больше года после привоза из Индии переданного С.Н.Рерихом наследия старших Рерихов, но СФР все еще не смог приступить не только к своей уставной — научной, культурно-творческой, просветительской, воспитательной деятельности, но даже к ремонту переданного для него Моссоветом Дома-усадьбы Лопухиной. Оказалось практически ликвидированной экономическая деятельность Фонда, что лишает возможностей самофинансирования его культурологической работы. И, если создание СФР проходило под призывным лозунгом «Медлить нельзя» (см. газету «Советская культура» от 29 июля 1989 г.), то нынешнее руководство Фонда провозглашает уже качественно иное — «Не надо спешить» (в «Информационном бюллетене СФР» №2 за 1991 г.). И причины подобной «смены вех» достаточно ясно усматриваются в «Постановлении» РК СФР от 15 мая.

 

Ю.Б. В чем же они?

 

А.Ю. Прежде всего, в нестабильности руководства СФР, в отсутствии единства понимания задач Фонда и методов их осуществления, а отсюда — и отсутствии единства действий и создавшейся ситуации кризиса руководства. Ведь если уход «по собственному желанию» в сентябре 1990 г. (а фактически — изгнание из Фонда) зам. председателя Правления СФР С.Ю.Житенева, одного из самых активных создателей Фонда, одного из трех доверенных лиц и душеприказчика (по установлению мемориала Н.К. и Е.И. Рерихам) С.Н.Рериха мог еще показаться досадной случайностью; если последовавший за этим уход с поста председателя Правления СФР Президента Академии Художеств СССР Б.С.Угарова также еще можно было объяснить причинами личными, т.е. также случайными, то внезапный и драматический отказ от работы в Фонде другого зампреда и второго из трех доверенных лиц, главного инициатора создания СФР зам. директора Института Востоковедения АН СССР Р.Б.Рыбакова уже считать случайностью никак невозможно. Тем более, что в своем «отказном письме» от 17 декабря 1990 г. на имя нового председателя Правления СФР члена-корреспондента АПН СССР, главного редактора журнала «Иностранная литература» В.Я.Лакшина, Р.Б.Рыбаков (передавший копию письма в РК СФР) подчеркнул, что его «...видение положения Фонда и стоящих перед ним задач решительным образом не совпадает с Вашими и Л.В.Шапошниковой представлениями и действиями...»

 

Ю.Б. А эти уходы «по собственному желанию» двух руководителей Фонда и доверенных лиц С.Н.Рериха влекли за собой какие-нибудь серьезные изменения в жизни СФР?

 

А.Ю. Не только влекли, но и предполагали. Так, уходя из Фонда, Рыбаков, по его же словам, забрал с собой во вновь созданную, возглавляемую им Ассоциацию «Русь-Восток-Запад» все семь культурологических программ, начатых под его руководством в СФР («Алтай — Гималаи», «Великий шелковый путь», «Духоборы», «Малые русские города» и др.) — вместе с людьми, их разрабатывающими.

А уход Житенева, последовавший после вынесения на заседание членов Правления и Бюро от 11 сентября 1990 г. «Справки-информации» РК СФР, послужил началом «сентябрьской революции» (по словам Л.В.Шапошниковой) — фактически радикальной, если не сказать «тотальной» чистки аппарата Фонда от «злоумышленников» (в IV квартале 1990 г. было уволено 20 штатных сотрудников СФР и 65 договорников) и последующего свертывания начатой под руководством Житенева экономически-культурологической деятельности.

  • Mos.hud_261364_26.07.1991_str2

Ю.Б. Но для этой тотальной чистки, предпринятой после выступления РК, были серьезные основания?

 

А.Ю. Первая наша проверка финансово-экономической деятельности СФР выявила немало недостатков и нарушений, главные из которых — осуществление без ведома Бюро по единоличному распоряжению С.Ю.Житенева крупномасштабных (в размере более 1 млн. руб.) финансирований созданных при Фонде восьми коммерческих предприятий (самые большие — ТПО «ФОР» и «Путь»). Но РК квалифицировала эти действия как «рисковые», но отнюдь не как криминальные. Допущенные промахи в составлении договоров можно было более или менее легко устранить, договоры переоформить и т.д.

 

Ю.Б. Да, результаты чисток впечатляющие. Но причины их все же малопонятны?

 

А.Ю. Мы их не формулировали в нашем Постановлении, но они, думается, достаточно ясны из совокупности собранных нами данных. Из них (данных) сразу же бросается в глаза создавшаяся в Фонде железная монополия на установление режима использования наследия Рерихов. Вопреки воле С.Н.Рериха, подчеркнувшего в своем письме на имя членов Правления СФР, что «...в целях обеспечения научного, демократического и всестороннего подхода к решению Фондом всех вопросов, связанных с изданием и иным публичным использованием наследия семьи Рерихов, я рекомендую Бюро Правления Фонда сформировать группу экспертов в составе пяти человек, включив в нее вышеуказанных доверенных лиц» — эта комиссия не создана до сих пор. Добавлю, что в связи с уходом Рыбакова и Житенева ее создание вообще повисло в воздухе. Наследие Рерихов, и конкретно, их богатейший и ценнейший архив, не было описано и инвентаризировано ни при поступлении в Фонд, ни при его передаче в Индии, когда драгоценные документы брались прямо «папками». Весь контроль над архивом в СФР с момента его привоза находится в руках Л.В.Шапошниковой. Шокирующей неожиданностью стало для нас заявление в РК С.Ю. Житенева от 6 марта 1991 г. о том, что до 11 сентября 1990 г. (до дня его ухода из СФР) «наиболее ценная часть» архива находилась с момента привоза в Москву на квартире у Л.В.Шапошниковой. В связи с этим трудно отогнать мысли о том, что за истекшее время работу с привлечением новых, неизвестных ранее рериховских материалов в Фонде вела только Л.В.Шапошникова, весьма эффективно выступившая со своим первооткрывательским докладом на конференции в Таллинне и на мартовской встрече руководителей рериховских организаций в Москве, укрепив в сознании неофитов мысль о ее некоей избранности и исключительности в рериховском движении.

 

Ю.Б. Но как вообще были возможны такие тотальные увольнения? Кто принимал решения об этом? Кто квалифицировал профессиональную непригодность сотрудников? Что по этому поводу предпринимал профсоюз?

 

А.Ю. Ни Правление, ни Бюро этих решений не принимало. Всеми увольнениями ведала опять же Л.В.Шапошникова, в IV квартале 1990 г., совмещавшая платную должность зам.председателя Правления СФР и директора Центра-Музея. А профсоюза в Фонде не было никогда. Людмила Васильевна особенно противилась его созданию. О грубости Л. В. Шапошниковой, о предпринятых ею акциях «вызывания на ковер» для допроса сотрудников СФР, о грубейших нарушениях обращения с трудовыми книжками увольняемых (некоторым до сих пор они не возвращены), в СФР создан уже своеобычный «эпос».

 

Ю.Б. Это что же, как писал в свое время «отец чисток» И.В.Сталин — «варварские формы борьбы», если не с «варварством», то с нарушителями во имя сформулированной в Уставе СФР (ст. 4) задачи «формирования нового синтетического мышления, планетарного сознания человека»?

 

А.Ю. Ну, до «планетарного сознания, думается, тут так же далеко, «как до звезд». Даже ведь элементарному грубому нашему земному пониманию трудно согласиться с этичностью награждения «За самоотверженный труд» тт. Шапошниковой и Житенева за привоз из Индии наследия и праха Н.К. и Е.И. Рерих (по 500 руб.). Равно как и с подписыванием председателем Правления СФР В.Я. Лакшиным, в угоду директору Центра-Музея Л.В.Шапошниковой, подложного, не утвержденного Бюро «Положения о Центре-Музее» для открытия его отдельного финансового счета. Так же, как и с незаконной торговлей в Фонде книгами с нарушением правил торговли в СССР. Но главная беда в СФР, на наш взгляд, в том, что в этой, так называемой, общественной организации именем общественности прикрывается самый элементарный бюрократический произвол. Ведь соединивший в одном лице функции зам.председателя Правления СФР, директора Центра-Музея и доверенного лица С.Н.Рериха человек возглавляет также и координационной Совет Центра-Музея, долженствующий ведать всей научно-кадровой его политикой.

 

Ю.Б. Конечно, «кадры решают все». Но, может быть, в отношении своих научных коллег зам.председатель-директор будет вести себя более демократично, нежели с сотрудниками аппарата?

 

А.Ю. Ну, если вспомнить, что одним из многих ею уволенных «клерков» (по ее словам) был секретарь отдела программ, первоклассный специалист с двумя высшими образованиями (ныне работающий в Ассоциации «Русь-Восток-Запад»), то ответ не будет таким уж обнадеживающим. Тем более, что свое вступление на «на царство» Людмила Васильевна отметила программной статьей в «Литературной газете» за май 1990 г., где не менее решительно, чем с «клерками», разделалась со своими учеными коллегами — председателем Ученого Совета по наследию Рерихов при МК СССР; заведующей Рериховским Кабинетом при Музее искусств народов Востока и председателем рериховской Ассоциации «Мир через Культуру» — представителями, так сказать, конкурирующих «фирм».

 

Ю.Б. У меня к Вам особый вопрос — по профилю нашей газеты. Насколько я могу судить, именно искусствоведы сделали очень многое для внедрения в наше сознание «феномена Рерихов», для изучения и популяризации огромного наследия Н.К. Рериха. Что делается в СФР для продолжения этой традиции изучения художественной части рериховского наследия, привлечены ли к работе искуствоведы и художники?

 

А.Ю. Вот как раз этой стороне в СФР придается слишком мало внимания. Основные кадры рериховцев-искусствоведов остались за пределами Фонда (в Ученом Совете по наследию Рерихов при МК СССР). Фактически, всю искусствоведческую работу в СФР ведет только один человек − опытный, знающий, добросовестный специалист, но занимающийся в основном вопросами регистрации и хранения живописной части наследия.

 

Ю.Б. И что же, в работе Фонда так и нет позитивных сдвигов?

 

А.Ю. В марте 1991 г. в залах СХ СССР на ул. Горького, 25, была проведена первая выставка произведений Н.К.Рериха, начало которой было приурочено к проведению мартовской встречи руководителей рериховских организаций. «Москвичи и гости столицы смогли, наконец, увидеть эти сверкающие волшебные полотна, и для всех нас этот показ стал незабываемым праздником. Но, если вспомнить, что открытие в отреставрированном доме Лопухиной Центра-Музея планировалось к 1 января 1991 г., а ремонт здания все еще не начат, то станет более ясным реальный масштаб стоящих перед СФР трудностей и проблем.

 

Ю.Б. Только ли нестабильность руководства — вина того, что Дом Лопухиной все еще стоит в руинах, бесценное наследие Рерихов не работает, как должно, и не выполняет той духовно-миротворческой роли, какую призвано играть? Что все мечты о ярком, светлом, открытом для всех Доме Рерихов, остаются пока мечтами?

 

А.Ю. Конечно, фактический развал исходного руководства СФР — следствие того, что Фонд отнюдь не представляет рериховского движения в его реальной полноте и достоинстве. Ведь СФР — что греха таить — создавался в атмосфере разобщенности рериховцев, и эта разобщенность с рождением Фонда ничуть не уменьшилась, но привела в свою очередь, к появлению альтернативных организаций.

Очевидно, что только тогда, когда эта ситуация будет преодолена и руководство Фонда станет действительно демократично-представительным, рабочим, живым, когда будут, наконец, созданы подлинные общественные вертикальные и горизонтальные структуры Фонда, — тогда огромные, самой жизнью поставленные, проблемы Советского Фонда Рерихов будут решены.

 

И пусть это время наступит скорее!


 

Дополнительные материалы