Читателю сайта предлагается аудиозапись выступления вице-президента Международного центр Рерихов (далее − МЦР), Александра Витальевич Стеценко, перед коллективом МЦР, сделанное им 1 декабря 2015 года. На этом собрании А.В.Стеценко  рассказывает о развитии ситуации в связи с передачей усадьбы Лопухиных в собственность Росимущества, которое назначило управляющим Музей Востока. А.В.Стеценко делится с коллективом МЦР планами руководства в этой связи.

В начале своего выступления А.В.Стеценко поясняет цель собрания: успокоить панику среди работников МЦР по поводу передачи усадьбы Лопухиных в управление Музея Востока.

Во вступлении А.В.Стеценко кратко упоминает недавние организационные и культурные мероприятия, успешно прошедшие в МЦР. Затем он говорит о проверках государственных органов, которые прошли в МЦР.

А.В.Стеценко говорит, что он и его коллеги ещё в 2014 году обсуждали ситуацию с Л.В.Шапошниковой, по словам которой, "идёт ползучая война, и эта война набирает обороты и очень сильные", чтобы втянуть России в войну. Далее А.В.Стеценко кратко описывает сложную обстановку в мире: теракты, нашествие в Европу "представителей азиатских народов" и т.д., и проводить параллель со сложной ситуацией вокруг МЦР − "всё это касается нас, потому что мы храним наследие".

Затем А.В.Стеценко обсуждает решение Верховного Суда от 20 июня 2014 года о том, что МЦР не имеет право на наследие Рерихов. По его мнению, государство также не имеет прав на это наследие. А.В.Стеценко говорит о слухах, что мол подписи С.Н.Рериха поддельные. А.В.Стеценко утверждает, что МЦР "владеет наследием Рерихов не на основании официального правоприемствования, а на основании самого древнего закона нашей планеты − это наследственного права" (при этих словах у профессиональных юристов, наверное, волосы встанут дыбом).

Далее А.В.Стеценко обвиняет Минкультуры в том, что оно, не имея никаких прав на наследие Рерихов, будет стараться отобрать наследие с помощью прокуратуры. Здесь активным исполнителем планов Минкультуры является К.Е.Рыбак, советник министра Культуры, а в прошлом сотрудник Музея Востока.

Далее А.В.Стеценко рассказывает как МЦР будет готовиться к прокурорской проверке, устроенной по заказу Минкультуры. А.В.Стеценко говорит, что "если бы у нас было правовое государство, то у нас не было бы никаких проблем, потому что воля Святослава достаточно чётко и везде проявлена, и не на одном письменном документе − всё остальное от лукавого".

Затем А.В.Стеценко отвечает на вопрос из зала, как МЦР будет доказывать право на рериховское наследие. В своём ответе А.В.Стеценко называют судебную систему абсурдной и управляемой, подконтрольной администрации президента России. При этом А.В.Стеценко подчёркивает, что "на этом не исчерпаны наши возможности по защите" (здесь, А.В.Стеценко, наверняка надеялся на международный Гаагский трибунал). После этого сильного уверения в неисчерпаемости методов защиты МЦР, А.В.Стеценко говорит поистине героическую фразу: "Поймите меня правильно, как Людмила Васильевна [Шапошникова] всегда говорила, − и мы будем всегда опираться на то, что она говорила, − только через мой или наш труп, однозначно, поэтому у кого слабые нервы, лучше сразу пишите заявление и уходите с хорошими планами".

После этой фразы А.В.Стеценко призывает к единению, т.к. это является залогом непобедимости. По его словам, ситуация становится очень опасной, тогда появляются такие как Жигота, Аксёнова и Лосюков. Их уход МЦР пережил очень плохо.

Далее А.В.Стеценко уверенно утверждает, что государство и Минкультуры не имеет никаких прав на рериховское наследие, а МЦР отстаивает свои права на основании документов от С.Н.Рериха. А.В.Стеценко твердо заявляет: "Я уверен на сто процентов, полностью, иначе этим вопросом можно было не заниматься, что они у нас наследие не заберут".

Затем А.В.Стеценко переходит ко второму вопросу. Ниже приводится полная стенограмма слов А.В.Стеценко (начинается с 18 минуты аудиозаписи):

"Второй момент − вопрос усадьбы, нашей крепости. Конечно, честно вам скажу, то, что совершил Собянин с московским правительством, это где-то тоже граничит с предательством. Честно вам скажу. Потому что, сколько мы сделали для московского правительства... Мы выполнили все свои обязательства перед московским правительством и даже перед [неразборчиво]. Но это предательство говорит об одном... Сколько мы раз выходили баррикады? А?! Сколько вы поднимались на заборы? А на основании чего? Потому, что нас просто взяли и сдали Антоновой по требованию об землю. Что, нас не могло московское правительство защитить от произвола Антоновой? Элементарно! Но они даже перестали ходить на судебные заседания [неразборчиво].

Я вспоминаю две тысячи третий или четвертый год, когда Департамент культурного наследия подало иск Международному центру Рерихов о взыскании с нас арендной платы в арбитражном суде. Или другой иск, когда буквально недавно, в 2008 году, когда Москва отстаивала (когда был первый иск о нашем выселении). Москва там отстаивала, и Департамент земельных ресурсов и Департамент культурного наследия четко нас отстаивали − не давали усадьбу. Прошло семь лет. Что изменилось? А нас просто отдали. По письму. По письму Министра культуры! Вы что, можете себе представить, что вот такой Мединский хороший, что он попросил Собянина... Я не знаю, выставляли мы это письмо?

Да, я прошу вас выполнить волю Святослава, мы объединим здесь все наследие и восстановим усадьбу. Сергей Семенович Собянин через неделю издал распоряжение. Это говорит о том, какие силы против нас! Как Тьма в России действует какими методами! Не зря неоднократно говорила Людмила Васильевна. Вспомните ее последнее выступление! Но тем не менее, мы все-таки благодарны Собянину. И смотрите, как хорошо получилось: даже переживая, почему безвозмездное... договор безвозмездного пользования, а все-таки аренда у нас была аж до 2044 года была. Но если б не произошло замена аренды на договор безвозмездного пользования, то усадьбу все равно бы передали, и вот тут бы с нами расторгли договор аренды. Именно так. Тем более, мы не могли платить деньги. Вы понимаете? Даже вот в этой ситуации чувствуешь, как все-таки прошла помощь. Кто-то предвидел вот это за несколько лет! А я тоже думал... Внезапно, конечно, при помощи общественности Собянин принял решение безвозмездно перейти на 10 лет. Помогли же нам! И списал он все-таки долг. Но если была бы аренда, то новый собственник мог его расторгнуть. Понимаете? Обременение возлагается только на единственные договора безвозмездного пользования. Представляете!? Вот, казалось бы, в тяжелой ситуации, а возможность все равно мы получили!

И вот сейчас они добились, а не знают, что с нами делать. У нас... Просто так вот сейчас, сейчас, да, в течение месяца-двух договор не расторгнуть. Ну, нельзя... Хоть там написано, что собственник имеет право, но для этого должны быть основания. Мы же... Мы ж получили в безвозмездное пользование не потому, что мы такие хорошие, а потому, что затратили колоссальный труд на воссоздание усадьбы. Понимаете?

Поэтому мы же сделали заявление сразу же, буквально через несколько дней после того, как узнали о передаче... Мы же сделали заявление... Хотя вот, например, невнимательно читаете, до сих пор ходят слухи опасности. Нет пока никакой опасности! Потому, что новый собственник (Росимущество) получил усадьбу с обременением − это договор безвозмездного пользования. Понимаете? А обременение, то есть мы − пользователи двух строений этой усадьбы. Передалось и 4-е строение [поправляется] 5-е строение! К сожалению, мы не успели − пять лет добивались от правительства Москвы. Да, Владимир Анатольевич [Родионов]? − Пять лет заключить договор! Так и не заключили. Вы представляете, как же правительство Москвы практически исчерпало в настоящем составе весь свой ресурс нашей помощи".

Мужской голос перебивает.

А.В.Стеценко: "Подождите, мы к этому сейчас подойдем".

Женский голос: "А какое пятое строение?"

А.В.Стеценко: "Пятое строение − это вот, гаражи, оптический театр, который у нас по плану было регенерация этих строений до две тысячи... какого? ... двенадцатого или четырнадцатого... Четырнадцатого. Осталось еще немножко [незазборчиво]. Но не важно! Главное − остались! Главное − намолены! Энергетика мысли намолена. Не уничтожается, вы все это понимаете и знаете. Самое главное − нам не терять уверенности. Понимаете? Если мы потеряем, тогда все − мы не выполним план Людмилы Васильевны и Святослава Николаевича. Пока мы не потеряли, мы непобедимы, тем более вот эти вот всем.

Так вот, Росимущество получило эту усадьбу с обременением. То, что написало они, это... я думаю, это то, что я спросил Мкртычева... спросил напрямую: "А вот что, я слышал прошел вопрос о том, что вы уже получили в оперативное управление усадьбу?" Он говорит: "Разговор идет, но у нас никаких документов нет". Пока. Возможно они будут. Мы разберемся в этой ситуации.

Вот я сейчас тоже, вот я сейчас тоже разговаривал с другими юристами. Вчера говорил. Мы посмотрим, законно или нет. Потому, что фактически два строения уже имеют обременения и пользователя на десять лет. Тут не может появиться другой пользователь. Может быть собственник. Понимаете? По закону собственник имеет право... Можно было возмущаться действиями Сергея Семеновича Собянина, даже советовали, давайте мы будем в суде оспаривать. Это бесполезно − собственник имеет право.

Они вот Святославу Николаевичу отказывают в праве распоряжаться его наследием как он хотел, а себе они никогда не откажут. Понимаете? Вот, поэтому бесполезно оспаривать эти решения Сергея Семеновича Собянина. Бог с ним, благодарны ему, что он списал 33 миллиона долга − это огромный груз. Нас бы просто выбросило сейчас бы Росимущество из этой усадьбы... Но мы получили чистенькую усадьбу, отреставрированную, но со временем.

Теперь посмотрим, вчера я направил Дергуниной − руководителю Росимущества письмо в соответствии с законом произвести смену стороны по договору, то есть вместо департамента земельных ресурсов и городского имущества правительства Москвы там должен быть отрегулирован собственник. Посмотрим, что она напишет, в зависимости от этого будем выяснять.

Что касается, государственного музея востока, ну, конечно... как вам сказать, ну, да что вам говорить, вы знаете всю эту историю всех наших взаимоотношений с государственным музеем востока, начиная от Набатчикова. Это то место, которое, откуда всегда исходили только неприятные вещи и на Николая Рериха, и на семью Рерихов, и на наш музей, на Людмилу Васильевну и так далее. Но мы не вправе сейчас что-то изменить. Посмотрим, как дальше пойдет, события развиваться. Вот...

В любом случае, что касается усадьбы, я думаю, что мы сейчас подождем. Во-первых Росимущество... Владимир Анатольевич [Родионов], сейчас уже Москва... комиссия была... они когда принимали решение о проверке использования нашей усадьбы в правительстве Москвы. Они же не думали, что усадьба перейдет в собственность правительства Российской Федерации. Поэтому они пришли, посмотрели и ушли − все!"

Мужской голос: "Они акт составили..."

А.В.Стеценко: "Но, естественно, они же должны отчитаться как-то. Чиновники чиновниками, но мы уже для них потеряли всякий интерес. Я думаю, что в ближайшее время Росимущество отрезвеет немножко от такого неожиданного... Вот... и придет сюда комиссия с Росимущества − однозначно. Потому, что Росимущество должно принимать усадьбу. Мы представляем усадьбу, а комиссия Росимущества они должны понимать, и вот это будет серьезная проверка: они будут знакомится, узнавать и так далее. Поэтому, мы к этому должны быть готовы. Мы готовились к этой проверке, ну, ничего. Теперь будем настаивать и требовать, просить, посмотрим, как это будет, но все-таки главное − воссоздание [усадьбы] у нас гениальное. Хотелось бы, я хотел бы, Владимир Анатольевич [Родионов], чтобы вы с Ириной Рудольфовной [Красавцевой-Байда], когда она выйдет, обязательно прейдите ко мне с ней, надо нам подготовиться к презентации здесь комиссии Росимущества. Однозначно."

Мужской голос: "Частично мы готовы..."

А.В.Стеценко: "Я вижу, когда не снимать, взять видео подготовить, потом сценарий сделать, о том, что мы должны представить усадьбу Росимуществу, полностью, представить, что они ничего не знают об усадьбе, как все происходило, как шли работы, строительство, все-все. Вплоть и наш проект каретника. Хорошо, что мы успели стену в грунте сделать. Кстати, мы добились, что и государственный музей изобразительных искусств имени Пушкина пересмотрел свой проект! Они сдвинули свою стену в грунте и теперь две стены друг другу не мешают. Это все-таки победа!"

Слушатели: "Победа".

А.В.Стеценко: "Победа! Мы дрались все!"

Мужской голос: "Да!"

А.В.Стеценко: "Теперь пускай дерутся с ними. Поначалу-то мы были в одиночку. Правильно? Теперь пускай Росимущество идет в суды, "устаканивает" Антонову и их амбиции. Но главное, стенка есть в грунте! Есть шикарный проект! Теперь наша задача, это не сложно, я думаю, провести работу, и мы подключим сюда общественность, и будем стыдить министра культуры до тех пор, пока он не будет принимать какие-то меры по продолжению воссозданию усадьбы.

И второй проект: регенерация хозяйственных построек. Там должен быть новый музейный корпус.

Вот, вот это такие ближайшие планы.

Что касается, повторяю, Государственного музея востока, мы знаем, что есть комиссия, Мкртычев, какие бы планы они не вынашивали, чтобы они там не думали, но наследие мы им никогда не отдадим, и усадьбу тоже. Мы сами воссоздали".

На 30 минуте аудиозаписи мужской голос из зала выдаёт реплику: "А усадьба без наследия им тоже не нужна будет. Мы должны понимать, что выселить нас вместе с наследием − они никогда на это не пойдут".

Далее А.В.Стеценко утверждает, что вопреки всем слухам, что они склочники, не способные договариваться, он заверяет присутствующих, что они способны проводить переговоры...

[Помехи. Обрыв аудиозаписи.]

 

Публикация на сайте: 14.09.2017 

Похожие материалы